Я думаю о том же

[SaintPatrick]

"Я часто думаю. По поводу и без повода. Мне так интересней. Вокруг меня ходят миллиарды людей и ни о чем таком не думают. Ну, просто они заняты едой, сном, семьёй, любовницами, машинами, работой... Зачем им думать? Все их мысли вьются вокруг количества и качества тех же самых машин, еды, сна, любовниц, работ... Я обижаюсь на Него. Часто. И потом жалею. И даже радуюсь, хотя и это считаю плохим в себе, что окружающие позволяют сохранять мне своё ноу-хау в данном, отведенном мне углу, где я могу сидеть, как мышь, затаившаяся за помойным ведром, и ждать, когда придёт моё время, и я смогузаняться своими делами. Чем? Да всем. Разными глупостями, как вы бы их назвали.

. Я иду на улицу, и, садясь на ближайшую скамейку во дворе, слушаю тишину. Тишина прекрасна ночью, когда непоседливые потребители и обыватели спят, и видят свои потребительские и обывательские сны. Наверно, во сне им показывают ещё лучших мужей, жён, машины, дома... И они довольно повизгивают в своих кроватках, чтобы наутро погнаться за своим эфемерным сновидением, как только оковы Хозяйки Снов спадут с их ног. Я смеюсь и радуюсь, когда вижу их. Ведь они счастливы, хотьи отрицают это, вечно ругая всё и всех вокруг себя. У них естьстимул. И пока они спят наяву с открытыми глазами, он не исчезнет, и будет, постоянно изменяясь, плясатьперед ними как завлекающий паяц, как рекламный плакат "возьмите свой бесплатный приз!". Как груша, висящая на конце удочки перед ослом, который тянется к ней без конца и везёт повозку, в которой и сидит тот, кто эту удочку держит.

. Они счастливы как дети в своём забытье. Как маленькие сварливые скандалящие дети. Капризные дети. Они прекрасны в своей наивности. В своей слепоте. Как котята, ползущие по полу и ищущие маму-кошку. Только котята ищут, а они - нет. Они говорят, что мамы -кошки не существует. И этим приводят меня в неописуемый восторг. В этом я вижу Его торжество. Они, называющие себя королями, ползают по этой огромой короне и не могут её найти! Понимаю, увлёкся... Но ведь утро такое прекрасное, а они скоро появятся на улице. И я ловлю каждое мгновение тишины, я дарю его себе, я складываю его к себе внутрь, в сердце, в глаза, в лоб, в спину, в руки... Чтобы впитать это и жить этим до того момента, когда они снова позволят мне выйти из-за моего мусорного ведра. И тогда снова слушать песни собак, заблудившихся в огромном городе, стук капель, срывающихся с крыш на асфальт, смотреть фильмы об оранжевых фонарях, которые столько ьвсего видели на этих дорогах. Можно подержать ладонь на стекле автобусной остановки и внезапно увидеть, как встречались и прощались здесь люди. Ругань садящихся в автобус бабушек будет шептать в ухо о том, что они прекрасны. Они так прекрасны в своём иллюзорном беге за счастьем. А счастье... Оно всегда здесь. под ногами. Нагнись да возьми. Но они не могут. Ведь нужно бежать... бежать...

. - Проклятье! - я хлопнул по будильнику, и он упал с табуретки на пол. - Опять вставать! Опять бежать... Сколько можно?!