Острова в стенах

[Kurt]

Наступила ночь. За окном шумел ливень. А я лежал в кровати и смотрел на стены комнаты. В ней царил полумрак. Было очень тихо, слышно было только машину. Она стояла на улице и, похрипывая, гудела. Свет фар попадал в окно, задернутое шторами, и черные тени капель плыли по стенам, растекаясь, превращаясь в маленькие струйки и, вновь, собираясь воедино. Создавалось ощущение какой-то нереальности и сказочности. Хотя на самом деле все было как обычно. Обычно такие ночи вносили в мою душу ничего кроме пустоты, одновременно унося с собой остатки того, что в ней когда-то было. После получаса пустого созерцания стен мне чего-то очень сильно захотелось. Захотелось наполнить себя чем-то новым, заткнуть вакуум в себе хоть чем-нибудь. Я встал с кровати и подошел к письменному столу. На столе лежали цветные мелки, которые неделю назад мне принесла сестра. На коробке с мелками был нарисован солнечный остров с пальмой, чайкой и голубым морем. Стилизовано изображение было под детский рисунок, это и придавало ему шарм. Я взял коробку в руки, смело отодвинул кровать от стены и начал рисовать. Хотя блики немного мешали, я быстро освоился. Сначала был желтый круг с исходящими от него палочками, черная галочка, обозначавшая чайку. Затем коричнево-зеленая пальма, состоящая из трапеций и треугольников. И в завершении песок в крапинку и парус вдали. С чувством гордости великого художника я осмотрел свое творение. Стирать мне его явно не хотелось, поэтому я решил оставить рисунок.
Я прислонился ухом к стене, пытаясь услышать голоса чаек и шум моря. Но, конечно же, ничего не услышал. Только гул машины за окном.


Прошло несколько лет. Однажды, после работы, сидя за кухонным столом, попивая чай с шоколадной конфетой, я думал о чем-то своем и случайно обратил внимание на скомканную обертку. Расправив ее, я увидел до боли знакомый рисунок. Пальма, парус, чайка, в общем, все как на моем, настенном, о котором я давно забыл. Я зашел в комнату и сравнил два изображения. По композиции они ничем не отличались друг от друга, но рисунок на обертке был намного лучше. Мне захотелось улучшить свой. Теперь каждый день, приходя домой, я брал старые мелки и дорисовывал картину. Ненужные линии я стирал мокрой тряпкой, а на их месте появлялись новые, более совершенные. Я дорисовывал рисунок по вечерам, конечно, когда был дома. И, наконец, через 10 лет работы я понял, что два изображения почти не отличаются друг от друга. Мой рисунок стал намного богаче и приобрел какую-то глубину: исчезли геометрические фигуры, появились тени, объекты стали более реалистичными, зародилось движение, цвета стали более выразительными и четкими. Меня радовало то, что почти без усилий, пририсовывая 2-3 линии в день, я добился колоссального результата. Хотя до Айвазовского было еще очень далеко.
Вот так мелочи меняют нашу жизнь.

Чувство радости быстро забылось. Я женился, затем появились дети, они росли, я старел. Однажды во время уборки жена попыталась стереть мой рисунок, но я решительно этого не позволил. С тех пор к этой картинке друзья и близкие стали относится как к моей причуде. Это место на стене больше никто не трогал, и оно покрылось толстым слоем пыли.
Через несколько лет дети уехали работать в другой город, а жена заболела раком и умерла. Я чувствовал, как старость накатывается на меня волнами, грозясь задавить меня, сломать как сухую ветку. Я много времени проводил один, все чаще ходя на похороны друзей.
Как всегда все решил случай. Однажды я сидел в своем старом кресле, созерцая детскую площадку за окном моего дома. На душе была пустота, а заполнить ее было нечем. Хотя я уже перестал стремится к ее заполнению. Послышался звонок в дверь. Быстро, как только мог, я побрел к двери и открыл ее в надежде увидеть детей, приехавших навестить меня. На пороге стоял почтальон. Он протянул мне письмо, которое прислала мне сестра, живущая далеко на севере. Я расписался в бланке и вдобавок получил газету бесплатных объявлений. Закрыв за почтальоном дверь, я пошел в зал. Письмо я положил на стол, решив, что прочту его позже. А газету решил посмотреть, там обычно писали список тв. программ. Надев очки, я принялся листать газету. По телевизору ничего не было, одни сериалы. Последние страницы были отданы рекламе на растерзание. Прямо посередине красовалась надпись: «Туры в Египет, Грецию и другие курорты мира. Быстро и недорого». Под надписью была большая фотография. Она, конечно же, напомнила мне что-то. На ней был песок, пальма, море, парус вдали и яркое солнце.

Стеклянная дверь магазина отразила обескураженное лицо продавщицы, когда я вышел из него с блоком цветных мелков. Теперь у меня в жизни появилась какая-то цель. Дома я смахнул пыль со стены и начал рисовать. Я давно чувствовал, что жизнь с каждым днем утекает из меня, поэтому я работал усердно, как только мог. Через четыре месяца кропотливой работы с утра до вечера, я оценил достигнутые, результаты. Картина на стене напоминала скорее фотографию, чем детский рисунок. Единственным отличием были цвета.
Тяжело мелками передать цвет настоящей жизни.

Я лежал в кровати, а за окном шел дождь. В комнате царил легкий сумрак. Блики капель черными тенями сползали по стенам. Я начал постепенно засыпать. Вдруг шум машины начал забивать то нарастающий, то затухающий гул. Я сел на кровати и с трудом протер глаза. Комнату озарял достаточно яркий свет. Это светило солнце на стене. Шум прибоя стал еще громче, а внос ударил запах моря. Где-то вдалеке вскрикнула чайка, и на меня пала тень ее крыльев.

Я сижу на теплом песке и смотрю в морскую даль, в тени большой, раскидистой пальмы. Солнце, затухая, медленно, но неотвратимо движется к закату. Легкий бриз доносит до меня запахи моря. Небольшая стайка чаек вьется над берегом, отбрасывая тени на песок. А далеко, далеко в открытом море парусник рассекает водную гладь.
Недалеко от меня, за кустами, в не продуваемом ветрами месте поверхность песка сильно разглажена. На ней виднеются первые линии. Я рисую медленно, ведь песок это не стена квартиры, а соломинка не цветной мел. Но все-таки я надеюсь, что моя работа, когда ни будь, будет закончена. Ведь у меня впереди целая вечность.