Флэшмоб в России больше, чем флешмоб

Представь себе, лето действительно заканчивается. Я три дня был на
даче. Пилил дрова, выгребал мусор и все такое. По настоянию мамы
выкорчевал одну яблоню и тут же вместо нее посадил другую. Починил
два велосипеда. Оказывается, для старых спортивных велосипедов еще
продают детали, и в достаточном количестве. С папой подняли гараж
на фундамент: мы залили в опалубки, сбитые из старинного
сундука, четыре мешка цемента и сделали еще кучу других мелочей.

Вот такая у меня хозяйственная жизнь. Созерцательную жизнь не веду
потому что я тупой. Я все время забываю, что это нужно делать, а
вот автоматически не получается. Созидательную жизнь тоже не веду.
Мама просила подарить ей на день рожденья абстрактную картину. Я
неделю назад купил бумагу, краски, кисти. Повесил чистый лист на
стену и всю неделю на него смотрел. Перед отъездом на дачу отрезал
ножом требуемый кусок, начертил две каракулины и на этом
остановился. Сегодня попытался что-то изобразить, но то, что
получилось, достойно слез и вздохов. Только что я выкинул вот
какой трюк. Залез на шкаф, достал еще один большой лист бумаги. Слезая,
свалил кучу книг, затолкал их назад и уселся перед большим
зеркалом рисовать себя в три четверти, так как больше рисовать
некого. Потом устыдился этого поступка, все бросил и пошел писать
тебе письмо. Сейчас, как закончу, пойду на второй круг рисования.

Больше я ничего перечислять не буду, потому что зачем? А лучше
скажу насчет счастья. Человеку нужно простое человеческое счастье.
Мужчине нужно простое мужское счастье. Женщине нужно простое
женское счастье. Ребенку нужно простое детское счастье. Старичкам
нужно простое старческое счастье. Вот так. А простого счастья нет,
оно всегда упаковано в замысловатый футляр.

Пока ты сидел и смотрел на грозу, я шел по лесу и был занят
почти тем же самым. Я смотрел на лес. Как это так? Так много
деревьев, откуда они? А если выйдешь из леса, то там трава растет.
Пахнет приятно и утомительно. Я тут недавно сорвал одну травинку,
такую самую простую травинку и понес через все поле.
Представляешь?

Травинка неслась над травой, над миллионами травинок, которые так
никогда не делали. В мире людей такое встретишь редко, когда один
человек летит над многими, как трава над травой, понятен и
непонятен одновременно. Эта травинка, она была как Пушкин. Я шел
через все аэродромное поле с травинкой в руке и вот, пришел в
лагерь.

Войдя, подошел к Юрику и сказал: <<Знаешь, Юрик, я тебе тут
Пушкина принес>>. И рассказал ему эту историю. Может быть, даже
что-то от себя добавил, я не помню. А он сказал: <<Ты что ко мне
пристал с этим Пушкиным? Посмотри, я тут парашют укладываю. От
него вся моя жизнь на волоске>>. Тогда я сказал: <<А вот когда ты
будешь в небе, посмотри, не растет ли внизу где-нибудь другой
такой Пушкин>>. А он сказал: <<Хорошо, я постараюсь. Впрочем, ты
сам можешь второго такого же сделать>>. Я подумал-подумал и сказал
ему: <<Вдруг это будет не Пушкин, а, скажем, Есенин? Есенина я
через все поле не понесу>>. А он сказал: <<Ну и не надо. Кто тебя
заставляет траву через все поле таскать? Иди лучше пообедай>>.
Тогда я с Пушкиным в руке пошел обедать.

Эта травинка некоторое время лежала на столе, а потом я про нее
забыл; как и про всё вечное, к которому, привыкнув, уже не
замечаешь.